Неточные совпадения
И тут я с печи спрыгнула,
Обулась. Долго слушала, —
Все тихо, спит семья!
Чуть-чуть я дверью скрипнула
И вышла. Ночь морозная…
Из Домниной
избы,
Где парни
деревенскиеИ девки собиралися,
Гремела песня складная.
Любимая моя…
Какую-то особенную ветхость заметил он на всех
деревенских строениях: бревно на
избах было темно и старо; многие крыши сквозили, как решето; на иных оставался только конек вверху да жерди по сторонам в виде ребр.
— И видно, что вы не
деревенский житель, не хозяин, — заметил он, — лесная усадьба и село, а крыши соломенные — это даже невыгодно! Лес свой, как же
избам разваливаться!
Деревенские кабаки большей частью довольно темны, и почти никогда не увидите вы на их бревенчатых стенах каких-нибудь ярко раскрашенных лубочных картин, без которых редкая
изба обходится.
Окна
изб ярко пылали пламенем топящихся печей; через улицу шмыгали бабы с коромыслами на плечах; около
деревенского колодца, кругом окованного льдом, слышались говор и суета; кое-где, у ворот, мужики, позевывая и почесываясь, принимались снаряжать дровнишки.
С горы спускается
деревенское стадо; оно уж близко к деревне, и картина мгновенно оживляется; необыкновенная суета проявляется по всей улице; бабы выбегают из
изб с прутьями в руках, преследуя тощих, малорослых коров; девчонка лет десяти, также с прутиком, бежит вся впопыхах, загоняя теленка и не находя никакой возможности следить за его скачками; в воздухе раздаются самые разнообразные звуки, от мычанья до визгливого голоса тетки Арины, громко ругающейся на всю деревню.
Оставленные наделы, покинутые и заколоченные
избы достаточно свидетельствуют о сладостях
деревенской жизни.
Между тем Иван Фомич уж облюбовал себе местечко в
деревенском поселке. Ах, хорошо местечко! В самой середке деревни, на берегу обрыва, на дне которого пробился ключ! Кстати, тут оказалась и упалая
изба. Владелец ее, зажиточный легковой извозчик, вслед за объявлением воли, собрал семейство, заколотил окна
избы досками и совсем переселился в Москву.
На вакации, перед поступлением в Александровское училище, Алексей Александров, живший все лето в Химках, поехал погостить на неделю к старшей своей сестре Соне, поселившейся для
деревенского отдыха в подмосковном большом селе Краскове, в котором сладкогласные мужики зимою промышляли воровством, а в теплые месяцы сдавали москвичам свои
избы, порою о двух и даже о трех этажах.
Музе Николаевне пришлось ехать в Кузьмищево, конечно, мимо знакомой нам деревни Сосунцы, откуда повез ее тоже знакомый нам Иван Дорофеев, который уже не торговлей занимался, а возил соседних бар, купцов, а также переправлял в Петербург по зимам сало, масло, мед, грибы и от всего этого, по-видимому, сильно раздышался: к прежней
избе он пристроил еще другую — большую; обе они у него были обшиты тесом и выкрашены на
деревенский, разумеется, вкус, пестровато и глуповато, но зато краска была терта на чудеснейшем льняном масле и блестела, как бы покрытая лаком.
Кукушкина. Мерзко мне, сударыня, мерзко бывать у вас. Да так уж мимо шла, так зашла к тебе. Нищенство, бедность… фу… я этого видеть не могу! У меня чистота, у меня порядок, а здесь, что такое!
Изба деревенская! Гадость!
Несмотря на сальные вонючие огарки, даже дымную лучину, плохо освещавшую просторную
избу, несмотря на удушливый мефитический воздух, сколько было истинной веселости на этих
деревенских игрищах!
Родильница была жена
деревенского учителя, а пока мы по локоть в крови и по глаза в поту при свете лампы бились с Пелагеей Ивановной над поворотом, слышно было, как за дощатой дверью стонал и мотался по черной половине
избы муж.
В жизни
деревенской, как известно, переворотов немного: все та же
изба, то же поле из двух, много-много из трех нив; те же вечно неизменные заботы и суеты.
Скотоводство держал большое-с, и поэтому земля была удобрена, пропахана, как пух; все это, знаете, при собственном глазе; рожь иные годы сам-пятнадцать приходила, а это по нашим местам не у всех бывает; выезд у него, знаете, был хоть и
деревенский, но щегольской; люди одеты всегда чисто, опрятно; раз пять в год он непременно ночью обежит по всем
избам и осмотрит, чтобы никто из людей не валялся на полушубках или на голом полу и чтобы у всех были войлочные тюфяки, — вот до каких тонкостей доходил в хозяйстве!
Тогда он кричит, и вся
изба наполняется людьми; всё
деревенские знакомые, но лица у них какие-то чудные.
Новый управляющий не из таковских был: понимал мужика вдоль и поперек, всяко крестьянское дело и
деревенские обычаи ведал, ровно сам в крестьянской
избе родился.
Две, три, иногда до десяти стай с разбросанными между ними
избами обычной
деревенской постройки, амбарами, погребами, житницами, с стоявшими одаль сараями, конюшнями, конным и скотным дворами, с примыкавшими к строению огородами, с одним или двумя кладбищами обносились особою изгородью или пряслами из дрючкового леса. Это составляло особую общину и называлось «обителью».
— Для че на ковер-то харкнули?.. — крикнул он с досады Алексею. — Плевательницы на то по углам ставлены… Аль не видишь?.. Здесь не
изба деревенская аль не кабак какой…
Каждое сиротское строенье на свою сторону смотрело:
избы, обычной
деревенской постройки, то жались в кучу, то отделялись друг от друга и от обителей просторными пустырями, огородами, кладбищами.
И тесна и грязна показалась ему
изба родительская, мелка денноночная забота отца с матерью о скромном хозяйстве, глупы речи неотесанных
деревенских товарищей, неприглядны лица красных девушек… Отрезанный ломоть!..
В это время Акулина Мироновна, из красного угла перетащивши стол направо от входа в
избу, покрыла его столешниками и расставила тарелки с пареной брюквой, солеными огурцами, моченым горохом, орехами, подсолнухами, городецкими пряниками, жомками, маковниками, избоиной, сушеной черникой и другими
деревенскими лакомствами. Тут же ставлены были ломтями нарезанная солонина, студень, рубцы, соленый судак, вареный картофель. Убирая стол, Акулина подозвала Василья Борисыча и тихонько ему молвила...
Смотрит Василий Борисыч на Лизавету Трофимовну — такая она беленькая, такая чистенькая и миловидная, что другие девушки перед ней уроды уродами. И приемы у отецкой дочери не те, что у тех, и все обхожденье, — с первого же взгляда видно, что не в
избе она росла, не в деревне заневестилась. Руки нежные, не как у
деревенских чупах, тотчас видно, что никогда Лизаветины руки черной работой не бывали огрублены.
Вдали начали вырисовываться в тумане темные силуэты деревьев и крыши
изб; у околицы тявкнула собака. Мы поднялись по
деревенской улице и вошли во двор. Здесь тумана уже не было; крыша сарая резко чернела на светлевшем небе; от скотного двора несло теплом и запахом навоза, там слышались мычание и глухой топот. Собаки спали вокруг крыльца.
Теркин должен был вскарабкаться на вал, шедший вдоль двора, чтобы попасть к наружной террасе дома. Опять беспокойство за Калерию заползло в него, и он, чтобы отогнать от себя тревогу, закурил, сел на одном из выступов фальшивого крыльца, поглядывая в сторону ворот и темнеющих вдали
изб деревенского порядка.
Тотчас за столбами слева начинался
деревенский порядок: сначала две-три плохеньких избенки, дальше
избы из соснового леса, с полотенцами по краям крыш, некоторые — пятистенные. По правую руку от проезда, спускающегося немного к усадьбе, расползлись амбары и мшенники. Деревня смотрела не особенно бедной; по количеству дворов — душ на семьдесят, на восемьдесят.
Первое мое впечатление было такое: из леса, которым мы ехали довольно долго, мы попали прямо против длинного
деревенского"порядка" — больше все из новых
изб. Незадолго перед тем Обуховка наполовину выгорела.
Это был молодой парень, худой и маленький, с землисто-бледным лицом; одет он был по-городски — в пиджак и жилетку. Проезжая по
деревенской улице, я не раз видел, как он вместе с Донькою рубил около
избы хворост или молотил на току рожь. И странно было смотреть на этого маленького, как будто недоношенного природою человечка рядом со стройною красавицею Донькою, с ее тонкими, сильными руками… Неужели это новый жених?
Привольно раскинулись и высоко поднялись эти хоромы и могли, по справедливости, быть названными
деревенским замком. Трехэтажные, хотя окна начинались только со второго этажа, они стояли посреди огромного двора, обнесенного острогом из заостренных толстых бревен: кругом хором по двору стояли отдельные
избы, где жила многочисленная прислуга, составляющая при случае и оборонительную силу.
Однажды вечером я сидел на крылечке
избы моего приятеля Гаврилы и беседовал с его старухой матерью Дарьей. Шел покос, народ был на лугах. Из соседнего проулка выехал на
деревенскую улицу незнакомый лохматый мужик. Он огляделся, завидев нас, повернул лошадь к крылечку и торопливо спрыгнул с телеги.